Беседа со студентом Николо-Угрешской духовной семинарии Павлом Илларионовым о личном опыте излечения от недуга заикания по православной методике, в основе которой наследие русского педагога А.С. Рачинского.
Статья А.П. Фурсова в журнале “Духовно-нравственное воспитание” №5, 2019 г.
Этот материал — продолжение серии публикаций об уникальном Центре помощи заикающимся при Свято-Пантелеимоновом мужском монастыре в г. Петропавловск- Камчатский, начатой в 2012 г. Речь в нем идет о личном опыте исцеления от недуга заикания.
This material is a continuation of a series of publications about the unique Center for help to stuttering at the St. Panteleimon monastery in Petropav- lovsk-Kamchatsky, started in 2012. It is about personal experience of heal- ing from the disease of stuttering.
Ключевые слова: Камчатка, шум океана, таежный скит, недуг заи- кания, исцеление
Keywords: Kamchatka, the sound of the ocean, the taiga skit, the affliction of stuttering, healing
Мы беседовали с Павлом Илларионовым, студентом Николо-Угрешской духовной семинарии в Москве на скамейке возле станции метро рядом с шоссе, по которому безостановочно двигались автомобили, автобусы, проносились на бешеной скорости мотоциклы. После беседы, работая с диктофонной записью, я удивился тому, как фон беседы — транспортный шум — напоминает шум океана, как будто мы вели наш разговор в Петропавловске- Камчатском в Авачинской бухте на берегу Тихого океана, внимая октавам прибоя, а не в столице.
Прослушав еще раз беседу с Павлом о его жизни в таежном скиту Всех святых, что при Петропавловском Свято-Пантелеимоновом мужском монастыре на Камчатке, в самой обители, я вспомнил свою жизнь в этом скиту, молитвы, мысли, купание в термальном источнике, стихи, написанные в его келье.
Эта келья моя в три окна,
А из окон сопка видна,
А над сопкой плывут облака,
И душа моя странно легка,
И я стал совсем невесом,
Словно Божьей Рукой несом…
А вчера был тяжел на подъем,
Будто груз был на сердце моем.
Но келейка моя в три окна,
Из которой сопка видна,
Над которой – колокола,
Помогла мне, так помогла,
Из меня меня извлекла,
Показала меня, позвала,
И нашел я Бога в себе
В этой сладкой борьбе-мольбе.
Мы с Павлом — пусть в разные годы и в несопоставимые временны´е отрезки: он больше полугода, я — три дня, жили в этом скиту, жили в одном месте, значит, в чем-то мы с ним — свои, родные люди, объединенные одной духовной территорией. Возможно, поэтому и разговор у нас получился, хотя посвящен он был деликатной теме — проблеме заикания. И еще наша беседа получилась, потому что состоялась по благословению иеромонаха Иоанна (Зайца), директора Центра помощи заикающимся при Свято-Пантелеимоновом мужском монастыре в Петропавловске-Камчатском.
С о. Иоанном я знаком с 2011 г. Результатом нашего сотрудничества в 2012 г. стал специальный номер журнала «Духовно-нравственное воспитание» (№ 7, 2012), посвященный опыту духовно-нравственного воспитания в учебных заведениях Камчатского края. Часть этого номера была посвящена православному подходу к проблеме заикания, методу, разработанному о. Иоанном на основе опыта русского педагога С.А. Рачинского, который включает в себя чтение Псалтири, других богослужебных книг, участие в богослужениях, специальные задания, исповедь, причастие. Номер этот ныне — библиографическая редкость, потому что со времени его выхода и по день сегодняшний номер пользуется неизменным спросом. В Центре помощи заикающимся на Камчатке за это время помогли многим людям, в том числе, и священникам, страдающим от недуга заикания. Был его пациентом в 2017–2018 гг. и Павел Илларионов, об исцелении которого мы и хотим рассказать. А целителем его, духовным врачом стал о. Иоанн. Он и пригласил Павла пройти курс лечения на Камчатке при монастыре, когда у Павла возникли по причине заикания проблемы в семинарии — и на церковной службе, и на уроках. Павел по согласованию с ректором взял академический отпуск и полетел на Камчатку (надо сказать, что именно руководство семинарии вышло на о. Иоанна, и камчатский монах настоятельно был приглашен в семинарию, в том числе, для встречи с Павлом). В аэропорту Петропавловска- Камчатского Павла встретил о. Иоанн, устроил в епархиальную гостиницу, а на следующий день Павла отвезли в скит, где собственно и произошли главные для семинариста духовные события, которые можно проиллюстрировать строками из моего стихотворения, написанными в скиту о себе, но оказывается, не только о себе:
И душа моя странно легка, И я стал совсем невесом,
Словно Божьей Рукой несом…
И нашел я Бога в себе
В этой сладкой борьбе-мольбе.
— Павел, это был твой первый перелет на дальние расстояния?
— На самолете летел второй раз, а на дальние расстояния – да, впервые…
— Когда летишь в Сибирь, на Дальний Восток, то всегда ждешь эту незабываемую картину, когда с одной стороны лайнера еще темно, а в иллюминаторах напротив – уже светлеет. В твоей душе за время пребывания на Камчатке тоже стало больше света?
— Думаю, да. Насколько я сейчас чист, светел, не знаю. Но то, что я прикоснулся к чистоте, увидел подлинный свет, приобрел опыт этого касания, ви´дения – все это так.
— Павел, а землетрясения в период, когда ты жил в скиту, случались?
— Насельник скита отец Агапит жил на втором этаже. Иногда он говорил, что потрясывало, но я жил на первом и не ощущал толчков.
— Но у тебя случилось свое, личное, внутреннее землетрясение, оно сотрясло всю твою духовную структуру, так?
— Да, так. Этим внутренним землетрясением, духовным сотрясением была встреча с о. Иоанном, паломничество на Камчатку, временно´й протяженностью в год, жизнь послушником в скиту, которая одно- временно была и лечением от недуга заикания.
— А как у тебя было с речью на тот момент, когда ты приехал на Камчатку?
— Все было плохо. Проблема была даже с решением обыкновенных бытовых проблем, особенно, когда оказывался на людях. С тем, например, как купить хлеб в магазине или билет в кассе на поезд, как позвонить незнакомому человеку по телефону…
— И какое первое задание поставил перед тобой о. Иоанн, когда ты приехал в скит? Кстати, кто сейчас живет в скиту?
— О. Иоанн сказал, что с первого дня жизни в скиту я какой-то период должен буду пребывать в молчании. Если возникают вопросы, то их надо записывать на бумагу и передавать иеродиакону Агапию. О. Агапий в то время жил в скиту один, если не считать собаку и двух кошек. Также батюшка дал мне задание относительно исповеди. Какую-то часть дня я должен был уделять исповеди.
— Если у тебя были тогда большие проблемы с речью, как же ты исповедовался?
— Батюшки рядом не было, и я свою исповедь записывал, вел, как, к примеру, ведут дневник. Это была не текущая исповедь, это была исповедь за всю жизнь.
— За всю жизнь?..
— Да, с того времени, как я помню себя. Была поставлена задача вспомнить всех людей, в отношении которых я нарушал заповеди. У меня была книга архимандрита Иоанна (Крестьянкина) «Опыт построения исповеди»…
— Это замечательная книга…
— Именно так. Следуя этой книге, по каждому человеку, с которыми сводил Бог, я расписывал, какие из десяти заповедей я нарушал… Много духовных сил потратил при работе с пятой, одной из самых серьезных заповедей, — о почитании родителей…
— Работа памяти, труд воспоминания — это тоже духовный труд… И сколько, Павел, длилась твоя исповедь?
— Не один месяц. Я записывал, одновременно читал Жития святых. Приезжал о. Иоанн, и я исповедовал какую-то часть из записанного. Так шло время. Потом батюшка дал новое задание – читать псалмы, я читал три псалма ежедневно определенное число раз – 1-й, 50-й и 90-й, но это не было чтение нараспев, а чтение, более похожее на крик на диафрагме. После праздника Пасхи о. Иоанн благословил читать за богослужением вслух. Раз в неделю и по праздникам мы с о. Агапием вычитывали богослужения.
Вскоре батюшка благословил меня говорить, но говорить не всуе, не празднословить, а говорить «от вопрошания» – так это называется, что у меня не всегда получалось. Говорить, когда тебе задают вопрос или когда тебе нужно о чем-то спросить. Именно по необходимости говорить, а не праздно сидеть и о жизни разговаривать. Вот это было тяжело…
— Почему?
— Потому что хочется говорить, а разрешено, надо говорить только важное. Надо только так поступать, как тебя благословили, иначе толку никакого не будет. Все от послушания зависит. Только тогда Господь откликается, награждает, когда слушаешь то, что тебе говорят…
— Словом, ты был в послушании, в смирении…
Я старался быть в послушании…
— Старался быть…
— Смирением же, там, наверное, и не пахло… Внутренняя борьба не прекращалась. вдруг нахлынут мысли: ничего у тебя не получится, собирай сумку и уезжай, все это бессмысленно. Помогали советы о. Иоанна о том, что если приходят помыслы, всегда надо молиться про себя. Не нужно эти мысли копить в себе, их нужно исповедовать, потому что если все это будет в тебе жить, накапливаться, это тебя победит, потому что это бес действует, а человек против беса сам ничего не может сделать, его побеждают только с Господом.
— Предметы твоей исповеди менялись?
— Да, исповедь приобретала другую специфику. О. Иоанн благословил исповедоваться в том, что меня в жизни пугает, страшит.
— Эти записи были ведь не простой констатацией факта, мол, я боюсь собак или мне страшно сделать то-то и то-то?..
— Да. Важно было описать свое внутреннее переживание, не то, что ты боишься что-то сделать, а что ты при этом испытываешь…
— Когда стало легче?.. Граница перехода от недуга к исцелению, от тяжелого к легкому, размытая, неопределимая?.. Когда, например, поезд приходит на границу, понятно, что это пограничье: колючая проволока, прожекторы… Здесь не было обозначения границы перехода?..
— Я не могу ее описать, обозначить… Я не могу сказать определен- но, когда случился перелом. Речь становится ровной, когда ты постоянно исповедуешься, после исповеди ты как-то внутренне успокаиваешься… Как будто мешок с песком несешь, скинул, тебе легче становится, потом он опять собирается, копится – несешь, сбрасываешь. Но были и срывы…
— Из скита не убежишь – вокруг тайга…
— Да, особенно когда начинается весна, когда уже мишки проснулись…
Исцеление наступило естественно, само собой, я не могу словами это объяснить: когда заикание было, то казалось, что оно будет всегда, когда же речь стала ровной, то показалось, что именно так, а не иначе было всегда, и никакой недуг тебя не мучил… Главное — не возгордиться… Возгордишься, недуг возвращается. Бывало, опять начинаю заикаться при чтении, допустим, когда читаю Апостол или Часы, или утреннее правило (уже на послушании в монастыре после скита). И не понимаю — почему? Выходит батюшка, начинает кадить и говорит — мол, просто молись. Батюшка все время рядом, все контролирует, напоминает: молись и все, не надо вообще ни о чем думать — как, что, зачем; говорит, мол, ты читаешь не кому-то, ты читаешь, в первую очередь, Богу, и если ты будешь с этой мыслью о Боге все делать, проблем с речью у тебя не будет. И я начинаю молиться, и батюшка молится, и я вдруг осознаю, что один, без Господа, я – немощный, что я сам ничего не могу делать, и вновь, и вновь говорю:
«Господи помилуй», и вдруг (или не вдруг) речь становится легкой, плавной, льется, как льется вода из крана после того, как его починили…
— Павел, для того чтобы разрешить твою духовно-телесную проблему, связанную с заиканием, тебе пришлось преодолеть огромные расстояния… Это не в соседний дом зайти, где кабинет, в котором излечивают от заикания. В твоей жизни случилось событие. Как ты воспринимаешь этот год на Камчатке?
— Год на Камчатке стал для меня подлинным приходом к Богу. До этого я тоже ходил в храм, пытался молиться, посты соблюдать
— Но это было другое…
— На Камчатке я понял, что такое духовная жизнь, духовный мир, как в нем жить, в чем сила Божия, как она работает, я почувствовал ее, я пережил реальное присутствие Божие. В скиту очень это ощущается. Особенно после исповеди, после причастия – как на крыльях летаешь. На Камчатке я понял, что без Бога никуда, без церкви, без таинств, без духовной жизни и духовной работы над собой тоже никуда..
— Как говорится, без Бога ни до порога…
— Да… За этот год я приобрел ни с чем не сравнимый опыт. Я благодарен Богу за него. Все было для меня новое. В скиту не было света электрического, световой день короткий, но я обрел там свет духовный. Если в скиту ничего не делать в плане даже физическом, если ты будешь пребывать только в своих мыслях, ни к чему хорошему это не приведет… Я работал и физически, и духовно. Прежде я не понимал, что такое эти запинки в речи, для чего они и что с ними делать. Прежде я наивно полагал — наверное, есть специальная таблетка против заикания, выпьешь ее и все, вылечишься. Теперь я знаю, что все происшедшее со мной — результат той огромной духовной работы, которая делалась и продолжает делаться и мной, и людьми, которые рядом со мной, но, главное, Господом — спасающим и помогающим — и все это для того, чтобы я пришел к Богу.
— Павел, как ты ощущаешь личность отца Иоанна во всем с тобой происшедшем?
— Отец Иоанн мне, духовно не рожденному, помог родиться, меня, духовно спящего, — разбудил, меня, духовно капризничающего, — вынянчил, меня, духовно не напитанного, — воспитал, меня мне, прежде духовно не видевшему, — показал, меня во мне спрятанного — достал, меня, себя прежде не понимавшего, — объяснил, меня, не знающего, как спастись — спас…
— Ты сейчас говоришь, как акафист пишешь… Теперь я понимаю, как рождаются акафисты — в подвижнической духовной работе над собой и в благодарность Богу за плоды этих трудов. И ты тоже вкусил эти плоды духовные, Павел…
— Именно так… Благодаря им я вновь родился… Я восстановился: и в семинарии, и я восстановил себя в жизни…
P.S. Отмечу, что во время всей нашей беседы Павел говорил ровно, плавно, от его былого недуга осталась только история болезни, которую мы вам рассказали. Тем, кто интересуется темой право- славного похода к лечению недуга заикания, рекомендуем два фильма, снятых о Центре помощи заикающимся: «Заикание — начало духовного пути» (часть 1, 2012 г., часть 2, 2019 г.: готовится к показу на канале «Спас», ССЫЛКА кликабельна)
